Скаутмастер Лев Михайлович Гижицкий (1926-2001)

В сентябре 2001 года ушел еще один представитель поколения, не знавшего России, но горячо преданного ей по заветам поколения, родившегося на родине. Скончался скаут-мастер Лев Михайлович Гижицкий. На отпевании было в Скорбященском Соборе прекрасно пел скаутский хор. Почти все венки были перевиты бело-сине-красной лентой. Гроб был покрыт русским флагом. Длинный похоронный картеж медленно добрался до Сербского кладбища, постоянно растущего и заполняемого русскими именами. Во время поминок в зале церковной гимназии многие, начиная со Старшего скаутмастера ОРЮР, вспоминали Леву, “Острого Топора” или “Старого Волка”. В конце поминок стали полукругом, включив “Багиру”, сидящую в своем кресле, и спели “Прощальную песню”.

Большинство присутствующих знали Леву больше 50 лет. В Сан-Франциско он прибыл в 1950 г. Успел присоединиться к первой общественной акции двух наших отрядов - постановке монтажа “Трагедия России”. Успех постановки обеспечил Организации Российских Юных Разведчиков определенное место в русской колонии города. Лева стал начальником новообразованной дружины, названной “Киев”, и руководил ее работой почти двадцать лет. Вдобавок, по совместительству с постом начальника дружины, он создал и вел стаю волчат (мальчиков 6-11 лет), благодаря чему не было недостатка в будущих разведчиках. Редкие руководители, имеющие семью и маленьких детей, могли или хотели нести такую нагрузку, Редкому руководителю довелось быть Начальником дружины почти двадцать лет. При Леве дружина “Киев” ОРЮР достигла своего расцвета качественно и количественно. Тогда все жили еще в городе и охотно приходили на сборы. В дружине было два отряда, две стаи (мальчиков-волчат и девочек-белочек) и круг старших, сего (в среднем) - 120 человек. Лагеря проводились каждый год. Потом работать стало труднее, потому что русские семьи начали уезжать за город. Сборы стали происходить все реже. Процесс этот оказался необратимым, но пример первоначальной работы сделал свое. Об этом говорят последующие поколения молодых руководителей и наши многолюдные лагеря, продолжающиеся до сего дня.

О преданности Левы скаутской работе свидетельствует вся его жизнь. Эта работа была для него доступным в эмигрантских условиях служением России. Кроме того, организация была для него скаутским братством, своего рода рыцарским орденом. В этом отношении он был, может быть, “наивным идеалистом”, которому действительность иногда преподносила горькие разочарования и личную боль. Но это не охлаждало его преданности нашему делу.

Свою руководительскую деятельность Лева начал рано. В скаутскую организацию он поступил в Белграде. В 1941 году он закончил четвертый (подпольный) КДР - курс для руководителей. Курс проводился на территории виноградника, где курсанты и инструктора были официально “работниками”. Из пятерых курсантов (все закончили курс) Лева является вторым, после Всеволода Селивановского, ушедшим от нас. В живых осталось еще трое: Владимир Матвеев, и братья Доннеры. Как каждый курс для руководителей, где бы он ни проводился, этот курс дал заряд служения и жертвенности на всю жизнь. Еще в свою бытность в Германии во второй половине сороковых годов Лева основывал дружины и опекал их, разъезжая по Мюнхену и его окрестностям. Он был главным зачинщиком и администратором съезда руководителей в 1946 году в Гаутинге (Германия). В том же году он впервые был инструктором десятого КДР, продолжал быть инструктором и на последующих курсах. Лева всегда был требовательным и строгим руководителем. Он просто не понимал тех, кто отказывался работать или начинать что-нибудь новое. Для него, необычайно целеустремленного человека, не существовало ничего невозможного. Он всегда считал, что руководитель должен испробовать все возможности. Таков был стиль его работы и в Сан-Франциско. Не все и не всегда понимали его требовательность и порой обижались на его скупость давать награды. Его действительно трудно было уговорить дать кому-нибудь даже самую низкую награду. Можно упомянуть еще одно из выдающихся качеств Левы - это скромность. Никогда он не стремился быть на первом плане, ничего не делал “во славу свою”. Даже на форме не носил всех знаков отличия, хотя имел “все существующие в организации награды и ордена, даже редкую у нас награду - "За верность”. полученную за участие в подпольной работе. Когда-то Старший скаутмастер Борис Мартино сказал, что у него нет больше, наград, чтобы отметить его заслуги.

Лева очень любил маленьких детей и поэтому так охотно работал с “волчатами”. С упоением готовился к сборам и преображался, проводя их. Любил быть Дедом Морозом. Раздавая мешочки, сажал малышей к себе на колени и учил быть хорошими.

Были у него явные актерские способности. Занимательно и интересно проводил костры. Однажды, когда заболел кто-то из артистов в репетируемой в Русском центре постановке, Леву в последнюю минуту попросили помочь. Он блестяще справился с этим заданием.

Не кичился Лева своими предками, хотя принадлежал он к древней польской аристократической семье, летопись которой сохранилась и описывает тысячелетнюю историю графов Гоздава-Гижицких. Были в этом роду епископы и рыцари. При Екатерине Второй один из представителей Гижицких перешел на службу российскому государству. Сопровождал он польского короля Станислава-Августа во время его визита в Петербург. Там влюбился в родственницу Безбородко, женился, принял православие, позднее стал шефом Лейб-Гвардейского Александрийского Гусарского полка. С тех пор началась традиция каждый первенец в семье Гижицких должен был поступать в вышеупомянутый полк.

Среди русской колонии в г. Сан-Франциско скм Гижицкий был всем известен и всеми уважаем. Когда Лева стал начальником Западно-Американского Отдела, то его обязанностью стало закончить постройку Скаутского дома. Русская общественность выразила свою признательность в виде финансовой помощи. По завещаниям Лева получил несколько сотен тысяч долларов. Использованы уже все суммы, выплачен Скаутский дом и лагерная земля. Осталась еще часть суммы, предназначенная для восстановления скаутской работы в России.

В скаутской деятельности для Левы очень важным было национальное воспитание. Он искренне огорчался, когда дети, а потом и младшие руководители, начали переходить на английский язык. Когда в начале девяностых годов руководители старшего поколения начали ездить в Россию для того, чтобы вернуть скаутизм и родину, Лева из-за болезни жены не смог поехать с ними. Только в 1997 году ему удалось впервые попасть в Россию и провести там три недели: побывать на съезде Объединенного Совета отечественной и зарубежной ОРЮР, осмотреть Москву и Петербург, познакомиться с достижениями скаутской организации за 7 лет, увидеть российские лагеря. Здоровье супруги не улучшалось, поэтому больше поездок на родину совершить не удалось. Вместо этого Лева имел иную возможность помочь России. Это была его деятельность в Обществе помощи русским детям (Сан-францисское отделение), где он был вице-председателем и вдохновителем деятельности всего Общества.

Ушел от нас человек, с которым многие из нас общались довольно часто. Теперь трудно вспомнить, когда виделись последний раз, о чем говорили. Осталось обидное чувство, что не довелось попрощаться.

Вечная память тебе. Лева, вечный покой!
Скм. Ольга Астромова

“Русская Жизнь” Суббота 27 октября 2001 г.