"Страницы истории разведчества-скаутизма" №076 (19), июль 2002 г. "Борис Борисович Мартино - к 40-летию со дня смерти"

"Страницы истории разведчества-скаутизма" №19 (76), июль 2002 г.

Борис борисович Мартино. К 40-летию со дня смерти

Боря Мартино родился 5 июня 1917 г. в Кронштадте в семье морского офицера, который в 1919 г. был послан в Королевство СХС (сербов, хорватов и словенцев – Югославия) на должность морского атташе при русском посольстве в Белграде. После демобилизации стал преподавателем французского языка в сараевской шариатской (мусульманской) гимназии.

В Сараеве был русский «Детский дом», в котором был детский сад, куда стал ходить Боря, и русская начальная школа, которую он окончил в 1926 г. Боря поступил в местную государственную гимназию когда ему было 9 лет, хотя полагалось иметь 10 лет, но Боря был принят в виде исключения.

В том же году Боря записался в отряд югославянских скаутов. В звене он был и самым младшим и самым низким по росту и ему там не понравилось. В Белграде у Бори был троюродный брат Сергей Мартино, который состоял в русской скаутской организации. Боря решил записаться в русские скауты, написал письмо, но не получил ответа, что было для Бори большим разочарованием.

Когда один Борин приятель стал вожаком, он предложил Боре снова вступить в скауты на должность помощника вожака. Среди новичков Боря был самым старшим – ему было тогда 13 лет. Начальник отряда Луло Фркович, познакомившись с Борей, предложил ему собрать свое звено и стать вожаком, хотя Боря еще не успел сдать III разряд. В свое будущее звено Боря привлек Славу (Святослава Владимировича 1916-1946) Пелипца и меня. Слава был Бориным ровесником и не мог набирать новичков в своем классе, так-как новички должны были бы быть младше своего вожака, и Боря поручил это дело мне, за что и назначил меня помощником вожака. Звену был дан флажок какого-то старого звена и мы стали звеном «Ласточка».

1 февраля 1931 г. Боря был назначен вожаком и провел первый сбор своего звена, 16 февраля сдал экзамен на III разряд. Сборы устраивались два раза в неделю. В ту, до-телевизионную эпоху, это было вполне возможно.

Все скауты должны были покупать ежемесячный журнал «Скаутски гласник» (Скаутский вестник), а Боря покупал еще и ротаторный журнал «Нови скаут», который издавался в Загребе, и был интереснее официального органа.

В апрельском номере «Нового скаута» было напечатано обращение скаутмастера Ивана Семеновича Светова (1902-1982) к русским членам Союза скаутов Королевства Югославия с предложением войти в связь с Центральной штаб-квартирой русских одиночных скаутов в Европе. Мы, Боря, Слава и я, решили откликнуться. По дороге из гимназии мы все вместе зашли к Боре, он написал письмо Светову, а мы все расписались. Это было 4 апреля 1931 г. и этот день считается днем основания одиночного «патруля» «Волк», (по нынешней терминологии – звена). 15 июля 1932 г. из кадет, приехавших на лето в Сараево, было сформировано второе звено – «Белый Медведь» и одновременно Сараевский генерала Корнилова отряд русских скаутов.

В 1931 г. Боря вместе со мной выпустил два номера рукописного журнала «Волк», а с 1932 г. мы стали выпускать рукописный журнал «Волчий вой». Всего под Бориной редакцией до 1937 г. вышло 28 номеров. Дальнейшие же выпускались только мною.

В 1934 г. Боря окончил VIII югославянский курс для руководителей на Плитвицких озерах, девизом которого было БКС – «Будем как солнце» (слова из стихотворения Бальмонта). Там он был замечен начальником БКС курсов Максимом Владимировичем Агаповым-Таганским (1890-1973), который пригласил Борю читать лекции на следующем курсе. Это было единственным случаем в истории этих курсов, когда только что окончившему курсанту оказывалась бы такая честь. Следующий курс состоялся там же в 1935 г., и Боря читал там лекции по Звеновой системе (по-хорватски – Водни систем), - одному из главных предметов руководительских курсов. Подготавливаясь к чтению лекций, Боря написал "Водни систем", который позднее перевел на русский язык, назвав его «Звеновая система» (1-е издание, Берлин 1942. Затем переиздавалось еще несколько раз).

Окончив гимназию в 1934 г., Боря поехал в Белград и записался на юридический факультет. Для этого достаточно было иметь свидетельство об окончании гимназии с оценкой по латинскому языку. Боря решил заниматься заочно, что формально не разрешалось, но негласно терпелось.

В 1935 г. Боря был назначен начальником Сараевского отряда (1) и, кажется, тогда же был произведен в помощники скаутмастера. Летом 1936 г. мы решили провести недалеко от Сараева у подножья горы Белашница, первый отрядный лагерь. В лагерь поехало 6 человек и длился он всего 6 дней. Проведя успешно свой первый лагерь, Боря решил в 1937 г. провести месячный совместный лагерь Сараевского и Загребского отрядов в Шуметлице около г. Нова Градишка. В этом лагере был проведен I КДВ – Курс для вожаков. Это был первый русский курс, проведенный по программе югославянских руководительских БКС курсов, созданных русскими руководителями Агаповым-Таганским, Гарднером и Ивашинцевым.

Осенью 1937 г. Борин отец получил повышение по службе с переводом из Сараева в г.Ужице. Родители решили, что в создавшейся обстановке будет лучше, если Боря поедет в Белград, где он без труда устроится в студентческий дом короля Александра. С ним поехал и наш четвертый сараевец, боснийский мусульманин Малик Мулич, а Слава Пелипец уже с 1934 г. учился на аграномическом факультете Белградского университета в предместье Белграда – Земуне.

Таким образом, в 1937 г. в Белграде оказалось три сараевца из четырех. Живя в Земуне, Слава Пелипец принимал активное участие в работе местного общества «Русский Сокол» и НТСНП – Национального-Трудового Союза Нового Поколения (ныне НТС). Боря и Малик решили работать в Белградской дружине русских скаутов и вместе со Славой посещали собрания НТСНП в Белграде. Боре было предложено руководить II БОРС – II Белградским отрядом русских скаутов, оказавшемуся к тому времени без руководителя. По началу Малик помогал Боре, но вскоре, в том же 1937 г., основал III БОРС. Боря II Борс назвал Суворовским, а Малик III БОРС – Ермака Тимофеевича. Слава решил вернуться к разведческой работе и 9 апреля 1938 г. основал IV БОРС генерала Дроздовскго. Таким образом, тремя белградскими отрядами из четырех, руководили сараевцы.

Белградец Саша (Александр Михайлович р.1920) Глянцев так теперь вспоминает появление сараевцев в Белграде: «Очень-очень жаль, что между белградцами и сараевцами получились и отчасти амбициозные нелады <…> но вы пришли и принесли НОВОЕ, ЖИВОЕ, ИНТЕРЕСНЕЙШЕЕ! <…> Боря, Малик и Слава внесли огромнейшее оживление в работу белградских скаутов: советские отличнейшие песни: 'Веселый ветер', 'Эй вратарь - физкультура', 'Широка страна моя родная'и пионерскую 'Крутыми тропинками в горы'» (2).

Мы, сараевцы, решили выпускать в Белграде разведческий журнал и назвали его – «Мы». Первый номер журнала вышел в январе 1938 г. Начиная с Но.3-4 в журнале появи-
лась страница юмора, которую делал Сева Селивановский. В1945 г. в Зальцбурге он возобновил издание журнала, который в 1997 г. вернулся в Россию, и в Скт.-Петербурге вышло три номера (30, 31 и 32).

Школьный год 1937-1938 прошел в подготовке к большому месячному лагерю в Шуметлице, на этот раз всего Югославянского отдела. В лагере были одновременно проведены и II КДВ и I КДР – Курс для руководителей, тоже по программам югославянских БКС курсов.

Если лагерь в Шуметлице в 1937 г. был назван лагерем Перуна, то лагерь в 1938 г., по случаю отмечавшегося всем Зарубежьем 950-летия крещения Руси, – лагерем Св.Владимира. Получилась символическая последовательность. Эти два случая положили начало традиции давать лагерям свои названия, которые затем ложились в основу идейной работы, проводимой в лагере. Большинство лагерных традиций в российском разведчестве ведут свое начало от курсов БКС и лагерей в Шуметлице в 1937 и 1938 годах.

Сдав последние экзамены в университете, Борис Мартино в июне 1938 г. отправился в гости к сестре своей матери в Финляндию. По дороге Борис посетил Литву, Латвию и Эстонию. Побывал на искони русской Печорской земле, посетил Валаам и подходил вплотную к колючей проволке, отделявшей родину от Свободного мира. Везде встречался с русскими скаутами и вынес неизгладимые впечатления от этой своей первой поездки из Югославии к границе СССР (3).

Председатель НТСНП Виктор Михайлович Байдалаков (1900-1967) попросил Бориса узнать о судьбе арестованных в Эстонии местных Союзных руководителей: Б.Агеева, В.Булдакова, А.Тенсона, Р.Чернявского и С.Ходоровского. По счастливой случайности, скаутский руководитель в Нарве Константин И.Луга (Luuga) был членом Союза и мог сообщить все подробности случившегося (3).

Окончив университет, Борис, как полагалось в Югославии, был призван в армию. Как новобранец с высшим образованием, Борис отбывал воинскую повинность в школе пехотных офицеров запаса в Сараеве, которую он окончил летом 1939 г., но так, что смог в июле в Шуметлице провести в лагере Димы Шипчинского II КДР. В 1940 г. в лагере около Пазарича (26 км. от Сараева) под руководством Бориса был проведен III КДР.

Найти работу по специальности было не так просто, а тут в апреле 1941 г. на Югославию напала Германия со своими союзниками и разгромила ее в считанные дни так, что Югославия даже не успела призвать на военную службу запасных. Сараево и вся Босния и Герцеговина были присоединены к Хорватии. Для православных, названных «греко-восточниками», был введен особо строгий полицейский час. Шли массовые аресты и расстрелы православных сербов. Только после нападения Германии и ее союзников на СССР отношение к православным русским улучшилось. В связи с этим начался и призыв русских в хорватскую армию и посылка их на борьбу с четниками и партизанами.

Слава Пелипец, отбывавший во время войны воинскую повинность, был послан на фронт и взят немцами в плен. Слава бежал из плена и при помощи НТС вскоре оказался в Смоленске. Борис, Жорж Богатырев, Клавдий Цыганов, Игорь Москаленко и я решили последовать примеру Пелипца и поехали на работы в Германию, в надежде оттуда продвигаться дальше в Россию.

Мы покинули Хорватию 26 января 1942 г. и с рабочим транспортом прибыли в Берлин. Борису Мартино удалось бежать и НТС его, дней через десять, отправил в Варшаву. Для этого ему надо было около Ченстоховы нелегально перейти границу, а это было не так просто. Борис шел по пояс в снегу через лес и сильно простудился.

Из Варшавы он должен был двигаться дальше, но не сразу. На несколько месяцев Борис получил работу в Варшаве в Доме Молодежи. Дом Молодежи находился в ведении Русского комитета и помещался на улице Маршалковской д. 68, в помещении, где до войны был русский студентческий клуб. В Доме Молодежи несколько раз русскими скаутскими руководителями начиналась скаутская-разведческая работа, но каждый раз, когда становился заметен ее скаутский характер, по приказу немцев, работа пресекалась.

Борис умел увлекательно говорить, хорошо рисовать и даже писать стихи. В 14 лет он написал на мотив «Алла верды» песню сараевског звена «Волк»: «Когда патруль наш основался….», а через год «Марш Сараевского отряда». Приехав в Варшаву, он в начале 1942 г. написал песню «Костер разведчика» («Давно, еще в Павловском Парке….»), которая вскоре стала как бы вторым гимном организации. Тогда же он написал и потерянное и забытое стихотворение «Забытые Гумилевым», в котором он упрекнул поэта, что в стихотворении «Капитаны» не упомянул ни одного русского героя. У меня случайно сохранились только два первых куплета:
Не всех он воспел капитанов,
Искателей всех не назвал.
Любитель чужих караванов,
Он пряности Юга искал.

Его ж за Россию убили.
Не долго он ей послужил.
Они Ее в сердце забыли,
Как он Ее в песнях забыл.

Дальше Борис писал о русских землепроходцах, построивших в Калифорнии Форт-Росс, и т.д.

Председатель Русского комитета в Генеральной Губернии (оккупированная немцами часть Польши) Сергей Львович Войцеховский (1900-1984) писал впоследствии что: «Б.Б.Мартино, обладавший необыкновенной способностью привлечь сердца молодежи <…> занялся в Варшаве русским Домом Молодежи и преобразил его талантливым руководством» (4). В день Св.Георгия 1942 г. предполагалось, что Борис попрощается с Дружиной молодежи (официальное название), чтобы двинуться дальше «на Восток», но у него неожиданно пошла кровь горлом и врачи нашли у него туберкулез. Сильная простуда, полученная при нелегальном переходе через границу, и плохое питание (русские были приравнены к полякам, а поляки получали очень скудные продовольственные карточки) сделали свое. О продвижении «на Восток» не могло быть и речи. Борис остался в Варшаве на своей должности, а меня назначили его помощником. Надо было готовить лагерь для русских детей, против чего со стороны немцкв не было возражений. В прошлые лагеря принимались только дети из Варшавы, но я предложил принимать и иногородних, на что С.Л.Войцеховский охотно согласился. В своих воспоминаниях он упомянул детей из Радома и Ченстохова (5), но я помню, что были и из Кракова и из Люблина.

После лагеря разведческая работа в Доме Молодежи была прекращена.В своих воспоминаниях С.Л.Войцеховский написал: «В Свидере, к сожалению, он (Борис – прим.РВП) проявил крайнюю несдержанность в споре с молодой участницей лагеря. <…> В 1943 году лагерь был переведен из Свидера в соседний дачный поселок Михалин и из скаутского стал детским». (5). Руководство этим лагерем было поручено Георгию Михайловичу Шульгину.

Мне кажется, что в действительности была другая причина, а именно; любая скаутская деятельность была нацистами запрещена. В Свидере же на лагерных воротах красовалась лилия, и кое-кто носил разведческие треугольные галстуки. Однажды в лагерь неожиданно приехала какая-то немецкая комиссия, которая не могла не заметить скаутской символики. Думаю, что это было настоящей причиной того, что в следующем году лагерь «из скаутского стал детским». Думаю, что все бы было иначе, если бы С.Л.Войцеховский
предупредил Бориса, чтобы он не пользовался скаутской символикой. Это было ошибкой С.Л.Войцеховского и ему, вероятно, пришлось выслушать выговор от немецкого начальства. Дом Молодежи был закрыт, а Бориса и меня уволили с работы, предупредив, чтобы мы не вздумали нелегально вести разведческую работу.

Переждав какое-то время, Борис все же начал осторожно встречаться с разведчиками и разведчицами и устраивать поездки небольшими группами в окрестности Варшавы.

О разведческих лагерях в Генеральной Губернии не могло быть и речи. Но в 1943 г. Борис получил из Берлина официальный вызов явиться в лагерь из Центрального штаба НОРМ на бланке с печатью. На основании этого вызова Борис без труда получил пропуск через границу и смог в июле, в лагере «Русь» около местечка Пельцкуль, провести VI КДР. Это был самый многолюдный лагерь-слет подпольного Германского отдела.

В марте 1943 г. при помощи НТС я устроился в Псковскую православную миссию на должность преподавателя Закона Божия, а в Варшаву, вскоре после моего отъезда, приехал, тоже при помощи НТС, Малик Мулич. Он пробыл в Варшаве недолго, готовясь ехать дальше. В глазах немцев он был говорящим по-русски хорватом и потому, без всякого труда, получил работу переводчика в одной немецкой фирме в Крыму. Малик, будучи в Варшаве, помогал Борису, принимая активное участие в подпольной разведческой работе.

Когда летом 1944 г. Красная армия приблизилась к Варшаве, Борис уехал в Гратц, где в то время пребывал начальник НОРМ и подпольного Германского отдела разведчиков Георгий Львович Лукин. Было решено, несмотря на исключительные трудности, устроить лагерь и VII КДР. Найти место для лагеря взялся Олег Н. Минаев, которому удалось его устроить в августе в Альпах в Цойчахе (Zeutschach), якобы для подготовки русской молодежи к вспомогательной службе в противовоздушной обороне (Flakhelfer). Кандидатов на КДР, которые не могли на работе получить отпуск, так-как в середине 1944 г. уже никому отпусков не давали, получали на бланках НОРМ вызов явиться на курс «флакхелферов». Благодаря таким вызовам, на КДР собралось около 20 человек. Подготовка «флакхелферов» входила в планы немцев, и потому все прошло благополучно. Даже для курсантов были получены от немцев палатки.

В сентябре 1944 г. Борис, приглашенный быть крестным отцом моей дочки Людмилы, приехал ко мне в Берг, в рабочий лагерь, который находился на немецкой стороне Дуная недалеко от Братиславы. Встреча Бориса и приехавшего с ним Г.Л.Лукина с Евгением Евгениевичем Поздеевым (1916-1994) и мною была использована для обсуждения дел подпольной организации скаутов-разведчиков.

Пражский манифест 14 ноября 1944 г. ген.Андрея Андреевича Власова открыл новую страницу в биографии Б.Б.Мартино. 17 декабря состоялось заседание КОНР – Комитета Освобождения Народов России, на котором ген.Георгий Николаевич Жиленков сделал доклад о положении русской молодежи в Германии (6). Ген.А.А.Власов проявил особый интерес к работе с молодежью, и в январе 1945 г. был создан СМНР – Союз молодежи народов России, который подчинялся Гражданскому управлению КОНР. Начальником СМНР был назначен лейтенант Ю.В.Дьячков (член НТС), а Б.Б.Мартино был членом Совета СМНР (7). В феврале КОНР и его Гражданское управление были эвакуированы в Карлсбад (по-чешски Карлови Вари). Конец войны застал Б.Б.Мартино, С.В.Пелипца, Г.Л.Лукина и Маргариту Николаевну Сагайдаковскую в баварском городе Меммингене, в 30 км. от Фюссена и 100 км. от Мюнхена.

В Меммингене нашлись русские дети и Б.Б.Мартино устролил летом 1945 г. разведческий лагерь. Но русских детей в Меммингене было мало, и Борис поехал в ближайший ди-пи лагерь в Кемптен и в более отдаленный город Мюнхен, ставший к тому времени одним из центров русской общественной жизни, налаживать там разведческую работу.

В Мюнхене трудами о.Александра Киселева (1909-2001), в прошлом скаутского руководителя в Эстонии, был создан православный дом «Милосердного Самарянина». Русским в Германии, Австрии и Италии, чтобы избежать насильственной выдачи коммунистам, нельзя было называться русскими. Американцы считали «национальность» подданством, и тех, кто в графе «национальность» писали – «русский», считали советскими подданными, подлежащими насильственной выдаче. В зависимости от обстановки, русские, в графе «национальность», писали либо «бесподданный» либо что-нибудь другое.

В доме «Милосердного Самарянина» о.Александр Киселев создал гимназию и помог созданию отряда скаутов-разведчиков. В гостеприимном доме с 4 по 6 ноября был проведен первый за всю историю русских скаутов-разведчиков за границей «Съезд руководителей юных разведчиков». На съезде присутствовали, с правом голоса или без оного, русские скауты-разведчики из разных стран, оказавшиеся случайно в то время в Мюнхене или в ближайших лагерях. Борис сделал доклад о работе ИЧ – Инструкторской части в году войны (1941-1945) и был избран Заместителем Ст.р.ск. на Европу – Старшего русского скаута Олега Ивановича Пантюхова (1882-1973), проживавшего в США, связь с которым в годы войны была прервана. НОРС-Р – Национальная Организация Русских Скаутов-Разведчиков, переименованная на Дальнем Востоке в ОР – Организацию разведчиков (в Европе НОРР), приняла новое название ОРЮР – Организация Российских Юных Разведчиков, а ИЧ была на том же съезде переименована в ГК – Главную квартиру. Как бы завершением ноябрьского съезда в Мюнхене была конференция 18-20 февраля 1946 г. в ди-пи лагере Менхегоф около Касселя.

В конце 1945 г. у Бориса был неприятный разговор с представителем Ст.р.ск. Владимиром Аполлоновичем Темномеровым (1900 ? – 1989). В результате Борис в приказе Но.7 от 21.12.46 объявил: «в виду изменившегося внешнего положения организации и в результате обсуждения его с личным представителем О.И.Пантюхова, заменяю наименование должности 'Заместитель Старшего Скаута на Европу'наименованием 'Старший Скаутмастер ОРЮР'».

На работу Борис устроился в немецкое агентство новостей. Его работа заключалась в записи под диктовку радио-новостей ТАСС и перевода их на немецкий. Помню, как Борис, отправляясь в разведческий лагерь, брал с собой для этой цели портативный радиоприемник. Кроме того, Борис подрабатывал еще и передачами по «Голосу Америки».

Борис трудился, не щадя себя, и в ноябре 1946 г. из-за приступа камней в почках, слег в городскую больницу в Розенгейме, в которой работала сестрой милосердия мать Юры (Георгия Михайловича) Солдатова (р.1932). Г.Солдатов вспоминает: «Несмотря на болезнь Борис каждый день занимался корреспонденцией, читал и старался в разговорах с живущими в городе эмигрантами узнать адреса русских ребят в соседних городах и лагерях. <…> Бывало, когда в палату заходила моя мать, я оставался и слушал их разговоры о России и разведчиках. Моя мать считала Бориса большим патриотом и слушала о том, что по его мнению, необходимо было бы сделать для России и для молодежи в эмиграции» (8)

Несмотря на необходимость лечиться, Борис летом, без разрешения врачей, при помощи старших разведчиков, несколько раз совершал побеги из больницы через окно,
чтобы участвовать в летних разведческих лагерях, проводить руководительские курсы и организовать II съезд руководителей ОРЮР в сентябре 1947 г. в лагере в Легау (9).

Покинув больницу в Розенгейме осенью 1947 г., Борис продолжал работу с разведчиками, и когда Г. Л. Лукин попросил его освободить от должности начальника Ба -
варского отдела, он принял эту должность на себя (Пр.14 от 20.10.47). В 1948 г. принимал участие во всех летних лагерях, в результате чего, из-за трудных лагерных условий, у Бориса начался туберкулез костей левой ноги и ему пришлось ходить с палочкой. Таким мы его видели на первом разведческом слета по случаю 40-летия организаци, состоявшемся с 6 по 9 мая 1949 г. в лагере Фельдмохинг около Мюнхена (он же и Шлейсгейм). Слет, на котором собралось около 300 человек со всей Германии, посетил Первоиерарх РПЦЗ Митрополит Анастасий, отслуживший торжественный молебен.

С тех пор ОРЮР устраивала каждые 10 лет слеты, с меньшим количеством участников, но зато уже из всех стран, где велась разведческая работа.

Вскоре после слета и до весны 1950 г. Борис жил в Мюнхене в бараках для беженцев на Белградер штрассе Но.152, где делил комнату с молодым руководителем Вовой (Владимиром Гаевичем) Тремль (9).

С декабря 1951 г. по май 1952 г. Борис был снова в госпитале, где ему было сделано две операции. Из госпиталя Борис уехал в Бад-Гомбург (предместье Франкфурта) на работу в «Посев», НТС-овский Институт изучения СССР и в НТС-овское Русское информационное агентство. Борису часто приходилось по делам службы ездить в командировки.

Туберкулез костей ног сделал Бориса инвалидом. На лечение не хватало денег (циркуляр Но.1 от 2.02.52) и руководители ОРЮР стали регулярно собирать между собой деньги на его лечение. В письме членам Совета от 10.03.54 Борис писал:

«О себе, к сожалению, не могу сообщить ничего отрадного. Все те же боли в ногах. Курс уколов не дал результатов. 16 февраля мою правую ногу заключили в гипс, в надежде этим укрепить сустав. 4 марта гипс разрезали, так что я теперь могу принимать ванны и получать массаж <…>, однако без гипса ходить запрещено. Сколько времени придется носить гипс неизвестно. <…> Ходить с тяжелым гипсом, конечно, очень трудно, без костылей невозможно. <…> Правая нога неподвижна в колене, а левая в бедре и к тому же левая на 5 см. короче правой.

Во Франкфурте заботу о Борисе взяла на себя семья Поздеевых. 30 января 1955 г. из НТС были исключены В.М.Байдалаков, Е.Е.Поздеев и еще ряд лиц. Борис не был исключен, но ему пришлось бросить службу в НТС и вместе с Поздеевыми уехать в Мюнхен. Летом 1955 г. Борис принимал самое деятельное участие в разведческих лагерях. Про Бориса (лесное имя «Волк») пели в «журавле»: «Град и дождь бьет день за днем / «Волку» это нипочем» (10). Но в действительности, из-за подобной жизни, Борис снова оказался в санатории в Гаутинге (11), и надолго. Лето 1957 г. (12) и лето 1958 г. ему пришлось, вместо лагерей, лечиться все в том же санатории (13).

В июле 1956 г. Борис принял на себя должность редактора журнала для руководителей «Опыт», который он редактировал до конца своей жизни.

1 октября 1957 г. вступил в силу новый устав ОРЮР. Если раньше номинальным главой организации признавался О.И.Пантюхов, то по новому уставу он был лишен этого почетного звания, и единственным главой организации был утвержден Б.Б.Мартино. Таким образом, давно назревавший разрыв произошел, и ОРЮР и НОРС-Р стали двумя отдельными русскими скаутскими организациями, одна с Б.Б.Мартино, а другая с О.И. Пантюховым во главе.

Осенью 1958 г., выйдя из санатория, Борис устроился на работу на «Радио Освобождение» в отдел новостей (14). Борис писал мне в письме от 29.11.58: «Я служу в «Освобождении». После санатория очень трудно. Зверски устаю, а свободное время трачу на поиски комнаты, что крайне сложно (лестницы ведь для меня неприемлимы). Живу пока в пансионе». Летом 1959 г. Борис прилетел в Калифорнию, чтобы принять участие в юбилейном слете ОРЮР по случаю 50-летия организации. На радио это было оформлено как служебная командировка. Борис делал записи для передач. На «Радио Освобождение» (с мая 1959 г. – «Радио Свобода») Борис пробыл до самой своей смерти 22 июля 1962 г.

У Бориса не было семьи, и все свое свободное время он отдавал воспитанию русской молодежи в национальном духе, видя в этом посильное служение Родине.

Б.Б.Мартино похоронен на городском кладбище города Мюнхена Perlacher Forst. В ста метрах за оградой которого находится православный собор. За могилой ухаживает Мюнхенская дружина ОРЮР (15).

За основание Сараевского отряда Борис, Слава Пелипец и я были в 1932 г. награждены «Пальмовыми ветками» 4 степени. Об этом было сообщено в скаутской газете «Звено», которая выходила в Тарту (Юрьев), Эстония. Нам было приятно, что наши старания были вознаграждены и отмечены в газете. Позднее Борис получил и «Пальмовые ветки» 3, 2 и 1 степеней, был награжден орденом «Белого Медведя» 2 ст. (Пр.Ст.р.ск.Но.318 от 1.12.39), медалью «За Россию» (Пр.Ст.р.ск.Но.320 от 23.03.40), «За верность» 2 ст. (Пр.ИЧ Но.9 от 1.01.43) и почетным орденом «Могучего Белого Медведя» (Пр.Ст.р.ск. без Но. от 28.11.48)

Б.Б.Мартино редактировал рукописный журнал «Волк», Сараево (Югославия), Но.1 и Но.2/ 1931, рукописный журнал «Волчий вой», Сараево (Югославия), номера 1/1932 – 28/1937, «Мы», Белград (Югославия), номера 1/1938 – 11/1940. Сотрудничал в центральных изданиях ОРЮР. Его статьи перепечатывались и посмертно.

ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Приказ Но.132 от 6.11.35 по Югославянскому отделу пар.3.
2. А.М.Глянцев: письмо от 25.05.94 г. в архиве автора.
3. Р.В.Полчанинов: Поездка Б.Б.Мартино в Финляндию в 1938 г. // Страницы истории разведчества-скаутизма, 2000, Но.12 (69).
4. С.Л.Войцеховский: Эпизоды, изд. «Заря», Лондон, Канада, 1978, с.91.
5. Там же с.58-59.
6. К.Г.Кромиади: За землю за волю…, изд. «Глобус», Сан-Франциско, 1980, с.202.
7. Письмо бывшего члена СМНР от 7.05.2002 в архиве автора.
8. Г.М.Солдатов: письмо от 8.03.02 в архиве автора.
9. В.Г.Тремль: письма от 12.07.01, 21.08.01 и 3.05.02 в архиве автора.
10. Вестник рука, Париж, Но.41 от 1.12.55.
11. Опыт, Мюнхен, Но.24 за март 1957 г., с.2.
12. Опыт, Мюнхен, Но 27 за декабрь 1957 г., с.32.
13. Мои письма от 2 и 22 июня 1958 г., посланные в санаторий в Гаутинге.
14. Е.С.Ремилева: письмо от 11.1.2002 в архиве автора.
15. Г.Г.Кобро: письмо от 8.05.02

Р. Полчанинов

Перепечатка разрешается с условием, что будет сделана ссылка на автора, название статьи, на «Страницы истории разведчества-скаутизма, номер, дату с обязательной присылкой одного экземпляра издания для архива по указанному выше адресу.

© R. Polchaninoff 2000
Последняя правка внесена 20 мая 2002 г. Р. Полчанинов

Редактор-издатель R. Polchaninov, Baxter Ave., New Hyde Park, NY 11040, USA. rpolchaninov@verizon.net